15. Остров Пасхи (первый день)

Утро. В зашторенной комнате темно, но я уже не сплю и, не открывая глаз, слушаю - шумит океан, обнимающий остров.

Неведомый мир, стерегущий меня. Вот он, рядышком.

Утром мысли самые ясные. А когда еще не проснулся и врата в сонное царство окончательно не прикрыты – именно оттуда тоненьким дремотным сквознячком навеваются лучшие из них, прозрачные, истинные...

Кажется, я понял, зачем приехал. Не знаю, почему, но моаи уже не казались мне целью. И первый же выход, на зарядку рядом с отелем, подтвердил: сами по себе истуканы интереса не вызывают. Говорят, их более 400, разбросанных – вот точное определение - или расставленных по острову. Типовые, с характерной надменностью и тонкими бесчувственными губами. Добавим к этому животик, схематично оконтуренный пенис и кабинетную сутуловатость - типичный престарелый бюрократ в шляпе. Этакий главначпупс. Хейердал прав: семьи вытесывали предков-начальников, попутно подчеркивая собственный социальный статус и благородство происхождения – мол, это мы сейчас быдло короткоухое, а предок наш самый что ни на есть длинноухий начальник был, и по размеру поболе вашего будет.

Как тесали? Как тащили? Как пукао – шляпу красноватого туфа – на голову надевали? Версий довольно. И все они были когда-то интересны... К примеру, при Хейердале одну статую подняли, подкладывая камушки, а чешский инженер Павел Павел – провел эксперимент, подтвердивший, что статуи могли кантовать. (Удивительное совпадение имени, фамилии и способа перемещения!) Наверное, кому-то это любопытно... Мне – нет. Я не собираюсь возводить их на даче.

Платформы, на которых стоят моаи, много старше статуй-головастиков, но интересны, прежде всего, тем, что камни подгонялись друг к другу с поистине – хотел сказать “немецкой” – с индейской тщательностью (я уже писал о Куско и Оллантайтамбо, Мачу-Пикчу и Тиауанако), с любовью и уважением к камню, с благоговением, характерным, кстати, и для храмовых построек у иудеев и буддистов, мусульман и христиан.

Помню, забираясь по лесам на купол трапезной в Лавре, я обнаружил миниатюрные – два на два сантиметра – крестики, вырезанные на боковых поверхностях оконных проемов; изнутри они были выложены медной лентой, видимо, чтобы кирпич не осыпался. Эти «излишества», абсолютно незаметные снизу, вызвали недоумение: зачем? А вот, оказывается, зачем – не для себя строили – для Него.

Вот и здешние платформы – подножия духов или, если хотите, местных богов – не могли быть шаткими, непрочными.

Платформы, мощеные площадки, переходы между ними... Норвежец обратил внимание на их расположение, уловил логику ритуальных процессий.

Храмы под открытым небом? А сам остров, стало быть, священный комплекс, рапа-нуйская Лавра?

Несмотря на намеки Хейердала, к этой мысли нужно было придти самому. И я пошел.

... На самом деле неважно, раскрыт секрет тобою или он нашел тебя. Важен путь, важно движение. В первый же день стало ясно: остров создан так, чтобы к искомому можно было придти. Причем – не логически, а пешком. Паломничество. Хадж. Богомолье. Иди – и смотри. И виждь и внемли. Берегом, или напрямик – хорошее украинское слово – «навпростэць». Весело, по просторам! То есть куда глаза глядят – шлепать без плана, по наитию.

Так шел я по Юкатану, пробираясь в джунглях от пирамиды к пирамиде; брёл к Мачу-Пикчу по священной дороге инков. И вчера еще - взбираясь на Эль-Морадо в ближних к Сантьяго Кордильерах.

Путь на остров идет через горы – вот о чем шептали камни в Ло Вальдесе. Горы, а лучше – Анды - с большой буквы «А», напоминающей заснеженный пик, – путь к Нему идет через Анды – дающие надежду, мудрые, царящие над миром в несуетном своем величии, в открытости своей, в простоте.

И я не стал дожидаться, зашагал, побежал... и к моему стыду вскоре пристал к экскурсии, растворился в среде клацающих американцев и японцев и до самого вечера снимал “бюрократов в шляпах и без”. Но именно там, на автобусной экскурсии, я понял: нужно искать горы, потому что место сие не случайно названо о! - Пасхи - необходимо восхождение к тайне, как рифма к воскресению, вознесению, воссоединению, восхищению - там, на вершине.